Журнал "Вокруг Света" №4 за 1999 год - Вокруг Света

— Сейчас я вас буду обучать тому, как правильно следует целовать руку даме, — объявляет он.

Он приглашает на деревянный подиум господина в цилиндре и даму в кокетливой шляпке с вуалеткой. Подробно инструктирует: дама должна протянуть руку, которую осторожно берет кавалер, предварительно сняв головной убор и слегка отведя его в сторону; даме же следует незаметно отклониться, чтобы поклон кавалера был более глубоким... Конечно, у участников действа, впервые постигающих тонкости этого церемониала, не все получается: им приходится еще и еще раз повторять, в их адрес отпускают шутки, причем каждый это делает исходя из того образа, который ему придал его головной убор. Между тем экскурсия не закончена. Нам еще предстоит посетить несколько роскошных залов, обстановка в которых, быть может, несколько эклектична, но ведь погребку три сотни лет, и вполне естественно, что древние витражи соседствуют с изысканно выгнутыми венскими стульями, мягкий электрический свет — со свечами в вычурных канделябрах. Портреты в пышных рамах, выцветшие дагеротипы, деревянные фигуры почти в натуральную величину, вышитые золотом династические гербы... А вот уж вовсе необычный предмет — огромное зеркало с золоченым барьерчиком, лежащее на центральном столе, Выясняется, что в торжественных случаях — юбилей, событие в деловой или семейной жизни — гости заказывают большой торт с датой или эмблемой (из крема, разумеется), так вот его-то в обрамлении свечей в канделябрах и выносит сам хозяин ресторана на этом подносе-зеркале. Разрезая торт, гости имеют возможность разглядывать себя и друг друга еще и в зеркале.

Но, как говорится, и это еще не все. Для тех, кто ради забавы готов пуститься во все тяжкие, у Эриха припасено катание с 10-тонной бочки, лежащей на боку в отдельном помещении подземелья. К одному ее боку приторочена лесенка, а другой — до блеска отполирован мягкими местами предыдущих участников веселого аттракциона. В Австрии это давняя традиция. Считалось, что мужчина, способный скатиться с крутого бока огромной бочки, не может находиться под каблуком у жены. В прежние времена такие катания устраивали обычно после наполнения бочек вином и серьезной дегустации содержимого. В «Подвале» максимально приблизили действо к традиционным канонам — в веселой очереди толпятся баронессы, модистки, гусары, охотники и турецкие купцы. Внизу их подхватывает сам заводила в своей красной феске.

Другая бочка, столь же внушительной емкости, предназначена для молодоженов. В нее ведет дверь с круглым оконцем, сквозь которое их друзья наблюдают, как при свете свечей молодые «обживают» внутренность бочки — первое свое «жилье», как усаживаются на бочонки. Однако стоит им лишь попытаться проявить свои чувства друг к другу, их друзья начинают отчаянно лупить деревянными колотушками в стенки бочки. Эрих обычно забирается на верх бочки и жарит аж двумя колотушками. Какие уж там нежности — едва не оглохнув, молодожены под хохот собравшихся вылетают из своего недолговременного пристанища.

Но — только для того, чтобы принять участие еще в одном действе. Для него требуется двуручная пила: молодым предстоит распилить клепку от бочки. Это еще один воскрешенный народный обычай — «распиливание ребра Адама». Совместно отпиленный кусок клепки, — заметно превосходящий по размеру, но формой действительно напоминающий человеческое ребро, — невеста торжественно вручает жениху. Часть мужского ребра, из которого когда-то была сотворена женщина, возвращается хозяину в знак того, что супруга обещает вместе с ним возвести дом, посадить дерево и зачать сына. После вручения символической деревяшки молодым уже никто не мешает поцеловаться. Дело нешуточное, хотя и тут шуток хватает.

 

Между тем мы уже явно заслужили свой ужин, и Эрих тоже это понимает. Он проводит нас в основной зал, усаживает за стол, отделенный ажурной кованой загородкой. Стены украшены гербами, старинными фото, портретами членов королевских фамилий в золотых рамах. На первое подается небольшая чашка супа-пюре из сельдерея с орехами, удивительно вкусного. В нем еще плавают крохотные клецки, по форме напоминающие большие таблетки. На горячее — нарезанный ломтиками и фаршированный шпинатом рулет из двух сортов мяса — свинины и индейки. Овощной гарнир — крохотная вареная морковка, цветная капуста, редька, спаржа и опять же несколько небольших клецок. Вкусно и не слишком тяжело. Вино подано в странных сосудах, как будто взятых из химической лаборатории: нечто вроде конусообразных реторт, укрепленных на штативе и имеющих внизу подобие кнопки. Вы подставляете бокал и наполняете его, нажимая на кнопку донышком. Странно, конечно, хотя тут все необычно.

— Бывают ли здесь гости из наших краев? — спрашиваю Эриха.

— Любит заглянуть оперный певец Нестеренко, который подолгу работает в Вене, — отвечает хозяин. — Был как-то белорусский президент Лукашенко. Он, оказывается, тонкий ценитель вин, особенно красных. И еще он меня поразил сообщением, что в Советском Союзе производилось рислинга больше, чем в любой другой стране мира. Это что, действительно так?

Я посрамленно отмалчиваюсь, и Эрих продолжает:

— А как-то пришли участники международного семинара по военным вопросам. Некоторые были в мундирах, другие в штатском. Среди них одна дама из России в вечернем платье. Ее-то вместе с американским военным я и выбрал для ритуала целования руки по-венски: она в шляпке с перьями, он — в черном котелке. Все прошло замечательно. Однако присутствовавший при этом шеф протокола, австриец, потом мне все-таки выговорил, что впредь мне следует быть осмотрительнее — «это не дама, это офицер». Но в те минуты, я видел, она чувствовала себя именно дамой...

Вена

Владимир Житомирский | Фото автора

Земля людей: Прохлада в начале сезонд дождей

 

Вот какая история случилась с нами в середине сентября в Малайзии, когда вот-вот должны были начаться дожди, и хотя они еще не начались, приближение их все время чувствовалось. Разноликость страны, по которой мы путешествовали уже дней десять, проявлялась и в том, что погода в ней, тропической, может быть и прохладной. Что там говорить — просто холодной. Перед наступлением сезона дождей это проявлялось довольно резко. Первый ливень заставил нас бежать на час раньше срока из волшебного города Малакка с его португальским кварталом, старинными китайскими улицами и змеями, шипевшими за разноцветной сеткой у домов змеепоклонников.

Он разразился внезапно, из гостиницы мы уже съехали, и не оставалось ничего другого, как вскочить в машину и, обгоняя дождь, рвануть в сторону городка с холодным названием Порт-Диксон. В Диксоне было нормально жарко, мы удрали от дождя, даже успев искупаться в мутных теплых водах Малаккского пролива. К вечеру мы вернулись в столицу — передохнуть, ибо завтра, после обеда, должны были уехать к северу — в горы Гентинг.

Замок счастья в туманных горах Гентинг

Горы Гентинг (а также остров Лангкави впоследствии) были предложены нам любезными хозяевами из Министерства информации. Планируя поездку, мы не думали о них, поскольку ничего не знали: в книгах о Малайзии они не упоминались. Любезные же хозяева хотели предложить нам нечто новое, созданное в последние годы.

Утро прошло в некоторой неразберихе. Мы начали день с Сельскохозяйственной выставки. Хотели подняться в гору, чтобы посмотреть еще Выставку народных ремесел, но на полпути, обливаясь потом, отказались от этой мысли. Как бы наложив на себя епитимью за этот отказ, сделали крюк по тропическому лесу. Лес относился к категории «наблюдаемых», но все-таки оставался очень тропическим: идти скользко, склон крутой, да еще наклоняться надо: то лиана, то — телефонный кабель. (Нет, все-таки наблюдаемый!) К тому же в тропическом лесу, даже если за ним наблюдают, обязаны водиться змеи. С голыми руками и ногами, да еще в обуви, именуемой «вьетнамками», при каждом шаге обнажающей подошвы, мы почувствовали себя неуютно. Одеться же по-другому не приходило в голову: день был слишком жаркий. Не просто жаркий («Эк, напугал малайца жарой», — заметил Иван Захарченко, имея в виду нас), а чудовищно душный. Это предвещало сильный дождь, но к вечеру мы должны были уже укрыться в горах Гентинг.

При этом, как водится у европейцев в тропиках, оба мы были слегка простужены из-за разницы в уличной и гостиничной, кондиционированной, температурах.

Все, сказанное выше, имеет прямое отношение к нашим впечатлениям от гор Гентинг.

 

...Дорога вдруг круто взяла вверх, и перед нами открылась гора, увенчанная небоскребом. Далее — еще один, а потом что-то вроде многоярусной пагоды. Но стоило нам выйти, как все это пропало: стремительно спустилась плотная пелена тумана. Мы остановились у окаймленного керамическими жгутами входа. Над входом восседал многотонный бетонный Будда, так же стремительно исчезавший в тумане: скрылся лик, скрылись плечи, скрылся пуп. Было холодно, по-настоящему холодно.